Фoтo: Tom Hooliganov.
— Рeбятa, я знaю, чтo рaньшe у вaс былa другaя группa. Пoчeму вы рeшили сoздaть нoвый прoeкт, a нe экспeримeнтирoвaть пoд стaрым имeнeм?
— Дeйствитeльнo, с 2003 гoдa у нaс была команда Shitty CT. Мы играли ближневосточный панк-рок в различных вариациях, то есть взяли жанр, который появился в свое время на западе, и добавили к нему национальный культурный колорит, отражение национального мировоззрения. Мы очень активно развивались в этом направлении, выступали не только в Израиле, но и катались с гастролями по всему миру. При этом нам всегда нравилась электронная музыка, и мы ждали того момента, когда сможем серьезно взяться за нее. Время пришло. Лакмусовой бумажкой стала композиция «Kayfuyem» — такой оригинальный кавер на известный в России поп-хит Арсена Петросова и видео на него. Он вышел еще под грифом Shitty CT., и публика проявила очень бурную реакцию. Это был знак для нас, и тогда мы выпустили еще один клип в электронной стилистике «Habibi Yaeni» — уже как дебютный для нового проекта, идея которого витала в воздухе. Он взорвал интернет, и наша популярность резко возросла. Тогда уже стало совершенно очевидно, по какому вектору стоит двигаться дальше. И вот мы здесь. Orgonite – это как новая ступень эволюции для нас, в электронной музыке и в новом сознании.
— То есть к панк-року вы больше не вернетесь? Shitty CT. больше нет?
— Мы временно заморозили проект. Посмотрим, что будет дальше. Думаем, в итоге эти две группы просто соединятся в одну. Это отразится в нашем новом клипе, где мы вспоминаем панк-рок времена и играем на районе. Сейчас мы как раз работаем над ним, надеемся успеть выпустить к концерту в Москве 27 мая в «Мумий Тролль Music Bar».
— А кто из панк-рок музыкантов вас изначально впечатлил, вдохновил?
— Вдохновение мы находим внутри себя самих, а вообще — слушали не только панк, но самую разную музыку — метал, андеграунд, альтернативу. Это и Rage Against The Machine, и Pantera, и Korn, и Green Day. Есть много талантливых музыкантов, но вообще, мы больше сами создавали панк, чем слушали, просто любили быстро играть и кричать протестные тексты.
— Почему вы вдруг взяли в качества семпла и основной темы для второго клипа эстрадную мелодию – «Habibi Yaeni»?
— Эта песня очень знаменита в Израиле и во всем арабском мире. У нас она играет на каждом празднике и свадьбе, она очень показательна для ближневосточной массовой культуры. Чтобы ты понимала, это как «Калинка-Малинка» для русских. Она прошла сквозь время, потом была уже записана на фонограммах. Мы взяли ее как мелодическую основу, соединили с электронным звучанием, чтобы под нее можно было и рейвить. Эта вещь качает. Наш клип на нее попал даже на израильское телевидение — людям нравится, он очень популярен. Кстати, в России тоже любят эту вещь. На самом деле нашей главной стратегией изначально было соединение постсоветской культуры, которую передали нам наши родители, с ближневосточной. В Израиле очень много евреев, приехавших и из всех арабских стран, и из СССР. В нашей разговорной речи смешиваются ивритские, арабские и русские жаргонизмы. Та уникальная культура, которая сформировалась внутри нас, — это такая интересная мутация, произошедшая в результате влияние наших советских родителей и арабской улицы.
— Вы давно переехали в Израиль?
— Да, когда нам было по 5-6 лет. Это была перестроечная волна эмиграции в 1990-м году. Сначала здесь было не так много людей из России, потом все больше и больше. Дома нам прививали одну культуру – мы говорили по-русски, ели русскую еду, слушали русские песни и смотрели русские телеканалы, на улицах – совсем другую. Получилась такая естественная смесь культур. При этом, когда мы слушали панк и метал, Ян любил ближневосточную музыку. Сначала это казалось странным, потом мы поняли, что она может открывать тем людям, которым нравится такое направление, дорогу к другим жанрам. Еще во времена Shitty CT. мы брали национальные свадебные песни и делали из них панк. Сейчас мы стали работать в электронном формате, потому что рок уже не так актуален для слушателей. Электронная музыка – это и есть наш современный рок-н-ролл.
Фото: Sasha Prilutsky.
— Говоря об актуальности, вы называете свои опусы «ближневосточным рейвом». Но ведь эпохой расцвета рейв-культуры считаются 1990-е. В таком случае разве ваша музыка – не возвращение к прошлому?
— Нет, потому что сейчас слово «рейв» во всем мире изменило свой смысл. Раньше рейвом называли подпольную вечеринку, где нелегально устанавливали саунд-систему и играли хардстайл и драм-н-бэйс. Сегодня рейвом называют любую танцевальную вечеринку, так называют свои тусовки даже попсовые американские диджеи. Есть выражение «рейвить под электронную музыку», и неважно, в каком стиле ты играешь. Поднялась новая волна в электронике – люди делают не просто чистый трэп, хардстайл, драм-н-бэйс, они совмещают элементы самых разных направлений в своих композициях. Это уже не конкретный жанр. Это как раз рейв — все то, что тебя качает.
— Третий клип Adibass посвящен DIY-культуре, фейк-брендам. Он одновременно ироничный и острый, актуальный. Дальше вы планируете двигаться в том же направлении?
— Да. Нам нравится соединять актуальность, иронию и иногда даже какую-то ностальгию, потому что те вещи, к которым мы обращаемся в этом клипе, нам тоже напоминают времена детства. Мы бы хотели создать такое DIY-движение, в котором люди бы носили фейк-бренды, создавали их сами, печатали их логотипы на одежде – каждый свой для себя. Но от официальных брендов, мы, конечно, тоже полностью не отказываемся (смеются).
— У вас в группе есть лидер?
— Мы все делаем вместе. Мы одна команда. Иногда Ян пишет песню, а мы уже дальше вместе доделываем ее, развиваем тему. У Этель – своя роль, у диджея Аббаса своя. Как правило мы вдвоем с Яном создаем основную, креативную часть, а потом вместе превращаем все это в развернутую историю, детализируем ее. Так и появляются композиции.
— Как вы познакомились с Little Big?
— Мы разогревали их на концерте в Израиле, но и до этого следили за ними. Для нас их клипы, музыка всегда были большим вдохновением. Вообще, коллаборации – это интересно. В Израиле, например, мы сотрудничаем с командой Bemet, есть еще несколько идей. Но все-таки больше всего мы концентрируемся на самих себе, на собственном творчестве.
— Помимо популярности эклектичной электронной музыки, какие еще тенденции вы видите на современной израильской сцене?
— Здесь очень популярен хип-хоп. Конечно — израильский поп, но это уже более коммерческая история. На многую музыку накладывает сильный отпечаток национальный колорит: артисты, работающие в самых разных жанрах, любят смешивать свою музыку с национальными мотивами.
— Какой вы видите музыку будущего?
— Как пели «Грибы» в одном из своих треков – «you never know» («ты никогда не знаешь» — прим. авт.). Трудно предсказать. С сегодняшним темпом развития искусства и технологий возможно все. Может быть, из соединения разных элементов родится какой-то новый жанр, ведь каждый стиль – это результат смешения нескольких, уже существовавших до этого ингредиентов. Ну а мы предпочитаем сильно не задумываться об этом, а заниматься своим делом, от которого сами получаем большое удовольствие. Наша музыка может понравиться любому человеку, который умеет танцевать. Помимо драйва, мы, конечно, всегда закладываем в нее некий месседж. Наше главное послание к публике заключается в том, что люди, вне зависимости от национальности, возраста, социального статуса и прочих «ярлыков», навешанных на них обществом, должны всегда мыслить позитивно, уважать и любить друг друга.
